И.В. Мирзалис
Мое независимое расследование одного из загадочных обстоятельств
творчества А.Л. Чижевского начиналось так. Во второй половине
1959 года в Госполитиздате вышла книга члена-корреспондента
Академии медицинских наук СССР Л.Л. Васильева "Таинственные
явления человеческой психики". В одной из ее глав -
"Существует ли мозговое радио?" - популярно рассказывалось
о феномене телепатии. Позже я узнал, что ее автор - друг
и соратник А.Л. Чижевского.
Еще большую роль в возбуждении интереса к проблеме телепатии
сыграла статья Б.Б. Кажинского (пионера научного исследования
телепатии в СССР) "Радиопередача мыслей", напечатанная
в газете "Комсомольская правда" 15 ноября 1959
года.
Да и прототипом главного героя научно-фантастического романа
А.Р. Беляева "Властелин мира" - Качинского, изобретателя
психотронного генератора, был (как я узнал впоследствии)
Б.Б. Кажинский.
10 декабря 1959 года я впервые посетил Б.Б. Кажинского по
делам кружка биологии факультета.
Меня заинтриговал странный прибор в комнате Б.Б. Кажинского:
колесо диаметром около полуметра, вертикально укрепленное
на подставке. По внутреннему ободу колеса располагалось
множество подвижных лепестков. "Это аэроионизатор",
- пояснил Бернард Бернардович и рассказал о принципе его
действия. Так я впервые увидел то, что ныне известно как
люстра Чижевского.
По окончании университета я работал в парапсихологической
лаборатории. В самом конце 1960 года, сопровождая моего
руководителя - Дмитрия Георгиевича Мирзу, я в очередной
раз побывал у Кажинского. Мы вошли в обычную московскую
коммунальную квартиру, одну из комнат которой занимали Бернард
Бернардович и его жена. Помимо них в комнате находился неизвестный
мне человек. Мы поздоровались. "Александр Леонидович",
- назвал себя незнакомец и протянул мне руку.
Улучив момент, незаметно спросил Дмитрия Георгиевича, кто
такой Александр Леонидович. Дмитрий Георгиевич глянул на
меня с укоризной: "Игорь! Такого человека грех не знать,
это - Чижевский!"
Конечно же, фамилия и труды Чижевского были мне знакомы,
но возможность личной встречи представлялась маловероятной.
К тому же я и не подозревал тогда, что в сферу обширных
интересов А.Л. Чижевского включена и телепатия, что было
для меня приятной неожиданностью.
В какой-то момент инициативу в разговоре перехватил Чижевский,
вспомнив об истории, героем которой был радиоинженер В.К.
Чеховский, проводивший серьезные даже по нынешним меркам
исследования в области мысленного внушения. Одно из его
методических новшеств - введение в схему эксперимента коллективного
индуктора - группы людей, одновременно мысленно старающихся
передать изолированному в другой комнате перципиенту (воспринимающему)
неизвестное тому изображение.
Но эти работы, - продолжал Александр Леонидович, - позволяли
скрывать иную, весьма опасную деятельность. Еженедельно
по четвергам, вечерами, на квартире Чеховского, проживавшего
на Лубянке, с соблюдением строжайших правил конспирации
собиралась чертова дюжина людей-единомышленников хозяина,
включая его самого. В молчании они набрасывали на плечи
некие мантии, надевали странные головные уборы и в определенном
порядке рассаживались вокруг удлиненного стола с закругленными
краями. Перед каждым из них лежала книга с неведомыми письменами.
В центре стола находился искусно вылепленный из воска бюст...
самого Сталина! Голову бюста покрывали волосы, принадлежавшие
оригиналу. Они за сумасшедшие деньги покупались у сталинского
парикмахера. Иногда вместо бюста в центре стола лежала фотография
головы Сталина, снятая со спины. Получить ее было столь
же трудно, как и его волосы, но собравшимся было нужно изображение
именно затылка вождя.
Затем начиналось само действо. Оно состояло в том, что под
аккомпанемент особых словесных формул-заклинаний стальной
иголкой пронзалось фото затылка вождя или затылок воскового
бюста. Именно там, в затылочной области, у человека расположены
продолговатый мозг и центры, отвечающие за дыхание и сердцебиение.
Собравшиеся страстно желали поразить эти жизненно важные
центры вождя.
Через какое-то время об этом уголовно наказуемом желании
стало известно соответствующим органам. В один из четвергов
преступное сообщество было нейтрализовано. Внезапно нагрянули
представители этих самых органов и арестовали всех, как
они посчитали, участников преступного деяния. В квартире
оставили засаду. И когда на второй день в той пустой квартире
вдруг появился какой-то необычно одетый человек, сидевшие
в засаде в панике бросились вон из странной квартиры. Оказалось,
- пояснил Александр Леонидович, - что один из участников
действа успел спрятаться в каком-то закутке, затаился там
и его не заметили. Когда же таиться стало невтерпеж, он
решил - будь, что будет, и вышел из своего тайного укрытия,
до смерти напугав сбежавшую засаду. И оказался на свободе.
Так о том случае стало известно на воле.
Эта моя встреча с А.Л. Чижевским не была единственной. Позже
я несколько раз виделся с ним на некоторых многочисленных
тогда собраниях научной общественности, где обсуждались
проблемы парапсихологии. Последний раз я встретил Александра
Леонидовича в 1963 году в московском Доме дружбы с народами
зарубежных стран, где по инициативе Э.К. Наумова (в то время
- научного сотрудника Уголка имени В.Л. Дурова, где когда-то
работали Б.Б. Кажинский и А.Л. Чижевский) не раз обсуждались
и вопросы парапсихологии.
Я пришел пораньше и в холле увидел Александра Леонидовича.
Завязалась беседа - конечно же, о проблемах телепатии, которые
глубоко заинтересовали ученого, еще когда меня на свете
не было. Однако ко времени моих бесед с Чижевским, работа
над этими проблемами уже была вменена в мои служебные обязанности.
А Александру Леонидовичу исследования мысленного внушения
были вменены в служебные обязанности почти за сорок лет
до этого - в конце 1923 года, когда он, не без содействия
Бернарда Бернардовича, стал сотрудником Практической лаборатории
по зоопсихологии при Научном и культурно-просветительском
уголке имени В.Л. Дурова. Чижевский проработал совместно
с Кажинским до 1931 года.
Феноменом мысленного внушения Александр Леонидович заинтересовался
еще до знакомства с Б.Б. Кажинским. Об этом свидетельствует
его книга "Физические факторы исторического процесса",
завершенная в ноябре 1922 года и вышедшая в 1924 голу в
Калуге. В этой книге, принесшей ему впоследствии так много
неприятностей, А.Л. Чижевский, в частности, склоняется к
мысли, что "...явления внушения - единичного и массового
- могут быть объяснены путем электромагнитного возбуждения
центров одного индивида соответствующими центрами другого".
Вслед за этим он затрагивает вопрос, жгучий интерес к которому
проявляли не только властители прошлого: "История изобилует
красноречивыми фактами массового внушения. В сущности, не
совершилось ни одного исторического события с участием масс,
где нельзя было бы отметить внушения..."
Александр Леонидович предположил ("На основании известных
данных, еще нуждающихся в проверке и обосновании"),
что "...сила внушения - влияние единичных лиц на массы
- возрастет с усилением пятнообразовательной деятельности
Солнца. Анализ многочисленных исторических событий, - пишет
ученый, - показал, что влияние на массы ораторов, народных
вождей, полководцев не всегда имеет одинаковую силу и колеблется
не только периодически по этапам солнечного цикла, но даже
и по временам года... Поэтому возникает предположение, что
увеличение пятнообразовательной деятельности Солнца, связанное
с увеличением его электрической энергии, оказывает сильнейшее
влияние на состояние электромагнитного поля Земли, так или
иначе возбуждая массы и способствуя внушению".
Обосновываемая А.Л. Чижевским "теория зависимости поведения
масс от космического влияния" рассматривалась им не
как некая теоретическая отвлеченность, а как руководство
к действию.
Но странное дело, вести дальнейшие расспросы о столь заинтересовавшем
меня деле В.К Чеховского я отчего-то не решался. Чувствовал,
что это как бы запретная тема, которой более не стоит касаться.
Но почему о нем обмолвился Александр Леонидович, да с таким
знанием подробностей, и к тому же в присутствии меня и Дмитрия
Георгиевича? Ведь с нами он встретился впервые и неожиданно.
Зачем же оставил такой след в нашей памяти? Не было ли это
своего рода намеком или подсказкой?
Несколько лет спустя судьба вновь свела меня с делом В.К.
Чеховского. В мае 1991 года в Ростове Ярославском состоялась
межрегиональная научная конференция "Проблемы биополя".
К ее началу был издан отпечатанный тиражом 250 экземпляров
сборник докладов. Одна из статей - "А.Л. Чижевский
как историк парапсихологии", привлекла мое особое внимание.
Ее написал доктор философских наук профессор В.А. Чудинов.
Ему удалось обнаружить в Архиве Академии наук СССР неоконченную
рукопись статьи "О передаче мысли на расстояние",
подписанную тремя авторами - А.И. Ларионовым, А.Л. Чижевским
и (!) В.К. Чеховским. Статья написана не ранее 1925 года
и не позже февраля 1928-го, когда В.К. Чеховский был арестован.
Стало быть, Александр Леонидович лично знал В.К. Чеховского!
Но в том давнем рассказе не посчитал нужным об этом обмолвиться,
да и рукопись той статьи хранил до поры, до времени в своем
домашнем архиве и навряд ли кому-то ее показывал. Видимо,
была тому причина.
Ряд сенсационных подробностей из биографии А.И. Ларионова
и В.К. Чеховского я узнал лишь летом 2000 года, когда в
мои руки попала книга А.И. Никитина "Мистики, розенкрейцеры
и тамплиеры в Советской России", изданная 1998 г. в
Москве тиражом всего 1520 экземпляров. Особую ценность книги
придает цитирование документов из фондов Центрального архива
ФСБ РФ, в т.ч. и материалов, относящихся к А.И. Ларионову
и В.К. Чеховскому. Оказывается, инженер-химик А.И. Ларионов
был мистиком, специалистом в области символизма и участвовал
"в мистических работах по истории и практике западного
и восточного оккультизма". А вот с В.К. Чеховским дело
оказалось серьезнее и сложнее - он был одним из руководителей
тайного общества розенкрейцеров! Вот что о том пишет А.Л.
Никитин: "Чеховский на собственный страх и риск вел
эксперименты по передаче мысли на расстояние и уже сделал
несколько сообщений об этом на заседаниях научной комиссии
Института мозга в Ленинграде. Благосклонный прием в академическом
научном центре вдохновил Чеховского, и он сделал попытку
открыть в Москве филиал Комиссии Института мозга с привлечением
лучших научных сил столицы.
Для этой цели Чеховский, который жил на Малой Лубянке, вместе
с Тегером арендовали у домкома обширный подвал, где и разместилась
их, так и не разрешенная официально лаборатория.
Замысел экспериментаторов был достаточно прозрачен. Комиссия
должна была стать легальным полем их деятельности, где могли
ставиться опыты и заслушивались доклады. Но под ее прикрытием
в подвале начала работать небольшая засекреченная группа
в области практического оккультизма. Цель была та же, что
и у розенкрейцеров Белюстина: восстановление древнего посвящения
путем овладения астральными планами и подчинением себе "элементалей",
то есть стихийных сил - земли, воздуха, воды и огня".
Здесь надо сделать несколько пояснений. Как пишет Л.Л. Васильев
в книге "Экспериментальные исследования мысленного
внушения" (ЛГУ, 1962), при Институте мозга с весны
1922 года и по конец 1923 года работала специальная Комиссия
по изучению мысленного внушения. Позже ее функции были возложены
на Общество неврологии, рефлексологии, гипнологии и биологической
физики. На пленарном заседании Общества в марте 1926 г.,
на котором председательствовал директор Института мозга
академик В.М. Бехтерев, был, в частности, заслушан доклад
В.К. Чеховского "К вопросу непосредственной передаче
мысли на расстояние".
В.В. Белюстин, филолог по образованию, интересовался астрологией,
оккультизмом и спиритизмом. В 1922 г. он организует в Москве
кружок розенкрейцеров так называемого орионийского посвящения,
становится главой московских розенкрейцеров, а в 1926 г.
основывает новый московский "Орден Розенкрейцеров".
Его цель - возрождение подлинного розенкрейцерства, т.е.
обладание магическими способностями розенкрейцеров через
овладение ясновидением, телепатией, алхимией и астрологией.
однако Чеховский, как и его компаньон Тагер, были прагматиками.
Именно поэтому они пошли "своим путем", создав
собственную тайную организацию.
Они предполагали дать членам своей организации минимальную
теоретическую подготовку: "...курсы лекций, где оккультизм
и история религий перемежались лекциями по органической
и неорганической химии, оккультной ботанике и медицине.
Для экспериментальной работы проводились сборы дикорастущих
магических и лекарственных трав, планировалось их выращивание
на плантациях и проводились эксперименты в области галлюциногенных
препаратов, ароматов, мазей и прочего...
Подвал, - поясняет А.Л. Никитин, - помещавшийся именно на
Малой Лубянке, был тоже выбран не случайно. Как показывал
на очной ставке с Чеховским его ближайший сотрудник по оккультной
практике В.В. Преображенский, "когда я в первый раз
был приведен в подвал дома №16 по ул. Малая Лубянка вместе
с руководителями организации Тегером и Чеховским и спросил
их, почему для работы избрано такое неблагоустроенное помещение,
то получил ответ, что подвал, во-первых, находится в центре
города, во-вторых, он расположен рядом с подвалами ОГПУ,
где проливается кровь расстреливаемых, а, как известно,
кровью умерших питаются лярвы, создающие царство мрака и
тьмы, которое должно быть разрушено токами света от магических
операций в генераторе подвала..." Вот как В.К. Чеховский
отразил в своих показаниях структуру и цели своей организации.
Могло ли такое тайное общество, с властными претензиями
на мировое господство, остаться в тех условиях незамеченным?
Ответ напрашивается сам собой. Вот что пишет по этому поводу
А.Л. Никитин: "...все это очень скоро закончилось.
По нелепой случайности, органы ОГПУ в феврале 1928 года
арестовали Чеховского и Тегера, а вместе с ними и еще два
десятка молодых людей. Оба руководителя были сосланы на
Соловки, откуда Тегер по болезни был переведен в Среднюю
Азию, а Чеховский, пытавшийся возглавить массовый побег
заключенных, был расстрелян в октябре 1929 года...
Надо сказать, что эти материалы нисколько не противоречат
тому, что я слышал относительно В.К. Чеховского от Александра
Леонидовича, а лишь дополняют его рассказ ценными подробностями.
Итак, кое-что из мучавшей меня тайны со временем прояснилось,
но самое главное осталось в тумане. "В нашей организации,
- свидетельствовал в своих показаниях В.К. Чеховский, -
существовало четыре степени. В первую степень входили лица,
не знавшие о существовании организации". Относился
ли Александр Леонидович к этой самой странной степени? Ведь
В.К. Чеховский собирался исследовать феномен телепатии с
привлечением "лучших научных сил столицы", а для
этого вовсе не обязательно становиться официальным членом
тайной организации, да и неофициальным тоже. Но А.Л. Чижевский,
и это вытекает из его рассказа, знал о существовании тайной
организации. Однако отсюда вовсе не следует, что он входил
во вторую и тем более третью степени посвящения. Скорее
всего, о существовании организации он узнал после ее провала
и ареста участников. Не исключено, что это знакомство могло
негативно отразиться на дальнейшей судьбе Александра Леонидовича,
вызвать определенные подозрения у властей, вызвать последовавшие
потом гонения, арест, ГУЛАГ и 16-летнюю ссылку.
С позиций сегодняшнего дня необходимо четко различать научную
сторону исследований Чижевского по проблемам передачи мыслей
и ее магическую составляющую, которую и в наше время используют
современные "маги" в корыстных целях, начиная
от приемов гадания, привораживания, снятия "порчи"
и т.п. и кончая деятельностью "посвященных" на
мировом уровне.
|